Имя.
Настоящее имя - Шеллон, однако после смерти я использую другое имя, которое дала себе сама - Гейст (нем. - дух). Никаких сокращений я не терплю.
Вид. Раса. Пол. Возраст.
Волк. Дух. Самка. Умерла в возрасте шести лет, в облике духа уже чуть больше двух месяцев.
Облик.
Мелкого роста волчица, при жизни имевшая довольно густую серую шерсть. Ныне же это не имеет значения, ведь я почти не осязаема. Хвост длинный, но не ободранный, как у крысы. Форма моя водообразная. Разумно предположить, что цвет моей "шерсти" теперь имеет голубоватый оттенок, и лишь грудь и живот почти прозрачного белого цвета. Мордашка чуть приплюснута, сама голова сравнительно небольшая. При жизни я частенько прижимала уши к голове, выказывая свой страх и повиновение окружающим, теперь же уши всегда стоят торчком. Глаза, при жизни имевшие янтарный цвет, теперь приобрели голубоватый оттенок, о котором я всегда мечтала, но явно не таким образом. Лапы недлинные, отчего выносливость моя была не самой высокой, ровно как и скорость, зато прятаться, затаиться в засаде я умею. Будучи при жизни довольно симпатичной, как считала я, особой, в облике духа я растеряла всю свою привлекательность, зато приобрела некую аристократичность в жестах и движениях, а еще научилась одаривать окружающих холодными стальными взглядами, пусть они очень редко это замечали, зачастую просто проходя мимо и даже не догадываясь о моем присутствии. Ну и, разумеется, самым примечательным на моем теле является шрам, будто бы перекинувшийся с тела на душу. Шрам этот представляет из себя несколько глубоких следов от волчьих зубов справа на шее, там, где проходит артерия. Ясно, что именно эта рана стала для меня смертельной. Остальные же шрамы, имевшиеся на моем теле, когда я была еще жива, на дух мой не перенеслись. Над сим феноменом я долго размышляла и решила, что причина вся в том, что только эта рана была для меня смертельна.
Поведение.
Смерть моя стала переломным моментом в моей жизни, как бы парадоксально это не звучало. Личность моя пережила такие изменения, что некоторые даже не поверят, что когда-то я была совсем другой. Будучи при жизни волчицей легкомысленной и необязательной, после смерти я стала серьезной и хмурой, будто бы осознав, что жизненный путь мой был совершенно не верным. Но, как мне кажется, связанно это лишь с тем, что теперь, когда я стала духом, мне просто не с кем общаться и тратить попусту время. При жизни я была общительной и открытой, сейчас же все свои чувства я держу при себе, накапливая их, чтобы однажды, когда я овладею чьим-либо телом или просто вторгнусь в чей-либо сон, выплеснуть все их наружу, нахально глядя в глаза своей жертве. Я возненавидела весь мир за то, что сделала одна лишь волчица - моя убийца. Все мои мысли заняты лишь тем, чтобы найти ее и позаботиться, чтобы она больше никогда не знала спокойного сна. К сожалению, я не умею мыслить холодно и спокойно, как не умела и при жизни, и этот факт меня очень огорчает. Частенько я принимала и сейчас принимаю спонтанные решения, имею склонность к импровизациям, да и вообще, отношусь ко всему предвзято, не умея оценить ситуацию должным образом. В этом, как мне кажется, заключается главный мой недостаток, мешающий достижению моей цели.
В моей голове сохранились смутные воспоминания из моей смертной жизни, подернутые пленкой, неясные, но все же что-то мне удается припомнить. Я смутно припоминаю мордашки своих родных и близких, помню даже парочку врагов, но то существо, которое я хотела бы видеть сейчас сильнее всего - свою убийцу - стерлось из моих воспоминаний, от чего я злюсь еще больше.
В те моменты, когда я не размышляю о своей смерти, голова моя обычно заполнена философскими мыслями. Мне нравится размышлять, например, о смысле жизни и смерти и о других подобных вещах, терзавших умы многих моих предшественников. А еще я думаю о том, что будет, когда я все же найду свою убийцу и покараю ее. Это очень меня беспокоит. Однако, до того момента, я думаю, у меня будет еще много времени.
Жизненный путь.
Семья моя была достаточно небольшой, несмотря на то, что мамаша моя любила гулять с местными кобелями. Так уж случилось, что я родилась во втором помете моей матери. Опыт какой-никакой у нее уже имелся, уж в этом мне повезло больше, чем моим старшим братьям и сестрам. Когда мне исполнилось два года, мать намекнула, что пора бы мне и двум моим сестрам, моим одногодкам, уходить. Да я и сама была не прочь. Пару недель мы еще поблуждали вместе, потом одна из сестер будто взбеленилась и разогнала нас всех. Мне ничего не оставалось, кроме как искать новое прибежище, а потом начать поиски кобелей, ибо я желала пойти по пути своей легкомысленной мамаши. Тут на пути моем появилась стая Раскхоу. Это оказалось как раз кстати, так как мне бы удалось убить двух зайцев разом. С грехом пополам меня все же приняли, хотя глаз старались не спускать. Позже я узнала о то, что где-то здесь живет и вторая стая, и впервые услышала о неких саймирах. Таких тварей я раньше не встречала, поэтому даже не поняла, о чем шла речь. Только в возрасте трех лет я повстречала первого в своей жизни саймира. Его внешний вид поразил меня. Голый череп вместо обычной головы. Ужасающее зрелище.
За свои шесть лет я успела дважды обзавестись потомством, благо, все они оказались нормальными волками, кроме одной. Пришлось избавиться от дочери, дабы вожак сам не избавился от нее. Я подкинула малышку саймира ко входу в чье-то логово, искренне надеясь, что там жили не медведи, ведь какой-никакой, а все же твой отпрыск, и терять его, пусть даже он и саймир, было жалко.
Наверное, моя жизнь так бы и тянулась дальше, я бы обзавелась еще десятком-двумя щенков, однако этому не суждено было сбыться. Однажды, когда я возвращалась с одиночной охоты на кроликов, меня подкараулила некая особа. Не знаю, что я ей сделала, ведь всех грехов не упомнишь, только глаза ее пылали ненавистью. В тот момент я с ужасом узнала в ней свою сестру, ту самую, из-за которой пути наши столь скоро разошлись. Она что-то сказала, потом оскалилась и резко прыгнула на меня. Я едва успела уклониться. Бой был недолгим. Сестра исхитрилась как-то обмануть меня и последним ощущением в моей жизни стал пронзающая боль в шее, а потом холод и пустота.
Я уже видела свет, правда не белый, а с какими-то красноватыми оттенками. Я будто все еще жила, но что-то было не так. Я оглянулась: передо мной лежала я сама, истекающая кровью. Я уже не дышала, язык бессильно вывалился из пасти, а сестра стояла рядом и ухмылялась испачканными в моей крови клыками. Я хотела рвануть к ней, но что-то держало меня на месте. Еще немного постояв и убедившись, что я мертва, сестра развернулась и немедленно скрылась среди деревьев. Гнев переполнил меня. Я рванула сильнее, и оковы, сдерживавшие меня до этого спали. Так начался мой путь духа.
Довольно быстро память моя помутилась, что было для меня ужасным открытием. Я забыла личность своей убийцы, едва вспоминала своих родных. Следующие три дня я бесцельно блуждала, сама не зная зачем, не понимая, что происходит. На четвертый день я явилась в свою бывшую стаю. Не зная, что делать, я решила обосноваться поблизости. Пару раз соплеменники замечали меня, но не узнавали, а лишь качали головой, мол, вот и еще один дух объявился. Через месяц я явилась во сне одному из своих бывших кобелей, с которым гуляла еще в быту своей юности. Он смотрел на меня. Я чувствовала, что он узнал меня, но не могла ничего сказать. Позже я стала просто являться в стаю, все еще не имея возможности ни о чем никому рассказать. Похоже, волки приняли меня за свою. Разумеется, ведь с духами они были на "ты". Еще месяц спустя я начала потихоньку овладевать своим даром - силой воды - и впервые вошла в чужое тело. С того момента я вновь полноправно вступила в стаю Раскхоу.
Принадлежность.
Стая Раскхоу.